Психологические проблемы влечения к азартным играм

Ениколопов С.Н., Умняшкина Д.А. / Вопросы психологии. 2007. № 3. С. 82-98.

 

В последние годы стало очевидным существование в России проблемы азартной игры, или гемблинга (от англ. gamble — «играть в азартные игры на деньги»). Рост числа казино и игровых автоматов, их распространённость и доступность способствуют увеличению количества лиц, имеющих патоло­гическую склонность к азартным играм. Впервые существование проблемы гемблинг-зависимости признали в США. Американская психиатрическая ассоциация в 1980 году классифицировала патологический гемблинг как болезнь. По данным зарубежных исследований, распространенность зависи­мости от азартных игры в популяции составляет 1-3 процента среди взрос­лых и 2 — 6 процентов среди юношества.

Следует отметить, что в отечественной научной литературе и прессе гемблингом часто называют зависимость от азартных игр, что является семанти­чески не совсем правильным использованием «кальки» с английского языка. Гемблинг — это азартная игра на деньги. Если речь идёт о зависимости, пред­ставляется более правильным использование понятий «проблемный гемб­линг», «патологический гемблинг», «патологическая склонность к азартной игре», «патологическая азартная игра». Несмотря на сходство патологической склонности к азартной игре с другими видами аддиктивного поведения, этот вид зависимости имеет свои отличительные особенности, требующие особых методов исследования.

 

Классификации гемблинга. Основные понятия.

Следствием неразработанности тематики зависимости от азартных игр в психологии является отсутствие разработанного понятийного аппарата в дан­ной сфере. Чаще всего гемблинг понимается как гетерогенный комплекс ак­тивностей, который включает в себя множество видов азартных игр на деньги: карточные игры; игры в казино; лотереи; ставки на бегах; спортивные ставки; игра в игровые автоматы и т. д.

Иногда к гемблингу относят также игры, требующие навыка, например бильярд, дартс, гольф, когда в них играют на деньги. Это спорно, т. к. азар­тные игры — это «игры, в которых выигрыш зависит от случая, случайного расклада карт и т.п.», т. е. это вероятностные игры. Следуя этой формули­ровке, все игры, требующие навыка, не должны относить к азартным играм, хотя и они имеют в какой-то степени вероятностный характер. Если в рулетке вероятность выигрыша «размазана» (математический термин, применяемый в теории игр) по числовому ряду, и игрок, делающий ставку, не может влиять на результат, то в бильярде опытный игрок увеличивает вероятность выигрыша на порядок по сравнению с начинающим игроком, т. е. игроки могут влиять на результаты, используя навык, на котором основана игра.

Наиболее распространенной за рубежом является следующая классифи­кация вовлеченности в азартные игры:

—   Социальный (беспроблемный) гемблинг. Большинство игроков явля­ются социальными гемблерами, у которых нет зависимости от игры. Более 80 процентов популяции хотя бы раз в своей жизни играли в азартные игры. Для социальных гемблеров игра — это развлечение, которое не имеет негатив­ных последствий. Они контролируют свою игровую активность, редко играют и редко думают об игре.

—   Частый (регулярный) гемблинг выделяется некоторыми авторами как промежуточный этап между социальным и проблемным гемблингом. Игра становится важной частью жизни таких гемблеров, они могут быть сфокуси­рованы на одном типе игры (например, спортивный тотализатор или лотерея). Но такие игроки не теряют контроль над частотой игры и затратами на игру. Гемблинг не влияет на их профессиональную успешность; у них есть и дру­гие виды развлечений помимо азартной игры. Однако в итоге часто играющий гемблер может перейти в следующую категорию — проблемного гемблинга.

—   Проблемный гемблинг. У таких гемблеров пристрастие к азартной игре может влиять на профессиональную деятельность; их долгосрочные цели и амбиции часто связаны с гемблингом; они часто думают об азартной игре как о второй работе или источнике дохода; они могут потратить деньги, предна­значенные для других целей, на азартную игру. Обычно проблемные гемблеры могут уменьшить или прекратить игру на какой-то период и могут делать это, чтобы доказать, что у них нет проблем с гемблингом. Такие игроки могут за­нимать деньги на игру у других или снимать их с кредитной карты. На этой стадии гемблинга у игроков начинаются проблемы в общении с близкими из-за времени и средств, затраченных на игру.

— Патологический (компульсивный) гемблинг или патологическая склонность к азартной игре. Такой вид гемблинга признан расстройством и в МКБ-10 и в DSM-IV. Как отмечает Rosenthal, патологический гемблинг может быть определён как прогрессирующее расстройство, характеризующе­еся непрерывной или периодической потерей контроля над азартной игрой, озабоченностью игрой и получением денег, чтобы играть; иррациональным мышлением; и продолжением подобного поведения, несмотря на неблагопри­ятные последствия. Некоторые исследователи объединяют под названием «проблемный гемблинг» проблемный гемблинг как таковой и патологический гемблинг.

— Профессиональный гемблинг. Игровая активность таких игроков пла­новая и систематическая. Азартная игра — их основной источник дохода. Не­которые профессиональные игроки имеют предрасположенность к патологи­ческому гемблингу и со временем могут перейти в категорию проблемных и патологических игроков.

Некоторые исследователи проводят грань между «гемблерами действия (action) и «избегающими гемблерами». «Гемблеры действия» чаще играют в карты, рулетку, спортивный тотализатор. Такие игроки реагируют на игру высокой степенью возбуждения, которое и становится смыслом их игры. «Гем­блеры действия» играют, когда у них хорошее настроение, и выигрыш ведёт их к повышению ставок. Считается, что такие игроки изначально обычно высо­кообразованны, честолюбивы, успешны. После нескольких лет вовлеченности в азартную игру «гемблеры действия» часто переходят в категорию «избега­ющих гемблеров», которые играют, чтобы убежать от эмоциональных и жиз­ненных проблем. «Избегающие гемблеры», как правило, играют в игровые автоматы.

 

Типология патологических игроков.

Современные психологические модели рассматривают патологический гемблинг как: 1) аддиктивное расстройство; 2) нерешённый интрапсихический конфликт; 3) имеющий причиной биологическую (психофизиологичес­кую) дисрегуляцию; 4) выученное поведение; 5) результат искаженных (ирра­циональных) когнитивных процессов.

Основное предположение, лежащее в основе всех этих моделей, — то, что патологические игроки составляют гомогенную популяцию, и теоретически полученные методы лечения могут применяться ко всем патологическим игро­кам. Blaszczynsky выделил 3 группы гемблеров: «нормальные», эмоционально уязвимые и биологически импульсивные патологические гемблеры. Все три группы подвержены общим влияниям, связанным со средовыми факторами и когнитивными процессами. Однако предрасположенность к эмоциональным стрессам и аффективным расстройствам для одной из групп и биологическая импульсивность для другой группы являются дополнительными факторами риска этиологического значения.

Blaszczynsky пишет, что в ряде исследований были отмечены 3 типа ре­акций на лечение: контролируемый гемблинг, абстиненция и неконтролиру­емый гемблинг. Контролирующие гемблеры характеризовались отсутствием психопатологии, воздерживающиеся гемблеры продолжали демонстрировать умеренный уровень эмоциональных расстройств и повышенный нейротизм, в то время как неконтролирующие гемблеры проявляли высокий уровень пси­хопатологии. При этом не было выявлено статистически значимых различий между группами по личностным или демографическим факторам до лечения.

Существуют три элемента, свойственные всем игрокам. Первый касается средовых детерминант. Сфера распространения патологического гемблинга неразрывно связана с количеством доступных игровых заведений. Роль вто­рого элемента играет классическое и оперантное обусловливание. Выигрыши, представленные различными переменными, продуцируют состояния волне­ния, описываемые как эквивалент состояния, вызванного химическим препа­ратом. Повторные соединения классически обусловливают активацию стиму­ла, связанную с гемблинг-средой. Игровые стимулы выявляют побуждение играть, а затем появляется устойчивый паттерн гемблинга. Волнение может испытываться в предвкушении игры, в течение игры или в ответ на предъявле­ние гемблинг-ситуаций или гемблинг-стимулов. Этот процесс обусловливания может быть использован для объяснения гемблинга как аддикции, созданной влиянием позитивного и негативного обусловливания, толерантности. Ран­ние и повторные выигрыши имеют результатом иррациональные убеждения, что азартная игра — эффективный источник дохода. Эти схемы формируют иллюзии контроля, ошибочную перцепцию, суеверное мышление и неверное понимание вероятности. 11одкрепляющие свойства азартной игры и ирраци­ональные когнитивные схемы объединяются, усиливая паттерн гемблинга. Когда гемблеры проигрывают, они пытаются возместить потери дальнейшей игрой, которая завершается накоплением долгов. Несмотря на то, что действи­тельность подтверждает, что гемблинг ведет их к финансовым проблемам, они иррационально верят, что азартная игра решит их проблемы. Вышеназванные процессы свойственны всем игрокам. Blaszczynsky выделяет три подгруппы игроков, на каждую из которых влияют дополнительные факторы:

Подгруппа 1: «Нормальные» проблемные игроки. Члены этой подгруппы на пике их гемблинг-расстройства могут соответствовать формальным кри­териям патологического гемблинга. Эту подгруппу отличает отсутствие ка­кой-либо определенной преморбидной психопатологии, зависимости от ПАВ И признаков импульсивности. Чрезмерное игровое поведение происходит вследствие неправильных суждений или неполноценных стратегий принятия решений, которые появляются независимо от интрапсихических расстройств. Озабоченность азартной игрой, зависимость от ПАВ, депрессии и тревож­ность — всё это появляется как ответ на финансовое давление, вызванное непрерывными проигрышами. Эти симптомы — последствия, а не причины чрезмерной азартной игры. Тяжесть расстройства «нормальной» гемблинг-подгруппы — наименьшая из всех подгрупп патологических игроков. Такие игроки более мотивированы запрашивать лечения и после лечения способны контролировать уровень азартной игры.

Подгруппа 2: Эмоционально уязвимые игроки. Эта подгруппа характе­ризуется предрасположенностью к психологической уязвимости; участие в азартной игре мотивировано желанием модулировать эмоциональные состо­яния и/или удовлетворять определенные психологические потребности. Эта подгруппа имеет историю проблемного гемблинга в семье, негативный опыт развития, невротические черты личности и неблагоприятные события жизни. Личностная уязвимость связана с негативным детским опытом несоответс­твия, подчиненного положения, низкого чувства собственного достоинства и отторжения. Эта подгруппа игроков демонстрирует более высокие уровни пре­морбидной психопатологии. В частности, такие игроки проявляют депрессию, тревожность, зависимость от ПАВ и дефицит копинг-стратегий. Гемблеры этой подгруппы не умеют выражать эмоции непосредственно и эффективно, и они проявляют тенденцию к избеганию или пассивно-агрессивному поведению.

Подгруппа 3: Биологически импульсивные игроки. Третья подгруппа определена наличием неврологической или нейрохимической дисфункции, отражающей импульсивность и дефицит внимания. Свидетельства невроло­гического дефицита патологических гемблеров обнаружены в электрофизио­логических, нейропсихологических и биохимических исследованиях. Дефи­цит внимания, связанный с симптомами импульсивности у таких игроков, предшествует склонности к азартной игре. Импульсивные игроки демонс­трируют широкий круг поведенческих проблем, независимых от гемблинга. Эти проблемы включают зависимость от ПАВ, суицидальные наклонности, раздражительность, сниженную толерантность к скуке, поиск ощущений и криминальное поведение. Неполноценные межличностные отношения, чрез­мерное алкогольное и наркотическое экспериментирование, не связанная с гемблингом криминальная активность и семейная история антисоциального поведения и алкоголизма характеризуют эту группу. Азартная игра начинает­ся в раннем возрасте, быстро растет её интенсивность и тяжесть, начинаются эпизоды криминального поведения, связанного С гемблингом. Эти игроки ме­нее всего мотивированы на поиск лечения и плохо реагируют на любую форму вмешательства.

Основанием этого подхода является признание того, что патологические игроки — это гетерогенная популяция, конечный результат комплексного вза­имодействия генетических, биологических, психологических и средовых фак­торов. Важность типологии Blaszczynsky в том, что она объединяет противоре­чивые результаты различных исследований в единую концепцию.

 

Критерии классификации патологической зависимости от азартных игр в МКБ-1 и DSM-IV.

В Международной классификации болезней, используемой в России и других странах (МКБ-10) и в Диагностическом руководстве по психическим расстройствам (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders (DSM-IV), применяемом в США, патологическая зависимость от азартных игр выде­лена как отдельное расстройство.

МКБ-10

В МКБ-10 «Патологическая склонность к азартным играм» FG3.0 отнесе­на к рубрике F6 «Расстройства личности и поведения у взрослых», подрубрике F63 «Расстройства привычек и влечений». В МКБ-10 выделены следу­ющие критерии диагностики патологической склонности к азартным играм:

1) повторные (два и более) эпизоды азартных игр на протяжении не менее года;

2) эти эпизоды возобновляются, несмотря на отсутствие материальной выгоды, субъективное страдание и нарушения социальной и профессиональ­ной адаптации;

3) невозможность контролировать интенсивное влечение к игре, прервать её волевым усилием;

4) постоянная фиксация мыслей и пред­ставлений на азартной игре и всем, что с ней связано.

Для диагностики расстройства состояние индивида должно отвечать этим четырём критериям.

DSM-IV

В DSM-IV патологический гемблинг относят к расстройствам контроля им­пульсов и выделяет 10 основных симптомов патологического гемблинга.

Основная особенность патологического гемблинга — это постоянное ре­куррентное дезадаптивное поведение (критерий А), которое разрушает лич­ностное, семейное и профессиональное состояния. Диагноз не ставится, если гемблинг-поведение характеризуется как маниакальный эпизод (критерий В).

Критерий А представлен 10 субкритериями (симптомами):

А1: озабо­ченность индивида азартной игрой (представление своего прежнего опыта азартной игры, планирование азартной игры в будущем, или обдумывание способов получить деньги для азартной игры);

А2: потребность увеличения ставок в игре, чтобы получить желаемый уровень возбуждения (большинство патологических гемблеров говорят, что они ищут возбужденного, эйфоричского состояния даже больше, чем денег);

A3: безуспешные повторяющиеся попытки контролировать, уменьшить или прекратить гемблинг-поведение;

А4: чувство беспокойства и раздражительность при попытках уменьшить или прекратить гемблинг-поведение;

А5: азартная игра с целью избегания проблем или уменьшения дисфорических проявлений (беспомощности, вины, тревоги, депрессии);

А6: возвращение к игре после проигрыша, чтобы отыграть потерю или серию потерь;

А7: ложь (индивид может лгать членам семьи, врачам или другим людям, чтобы скрыть степень своей вовлеченности в гемблинг);

А8: правонарушения (чтобы получить деньги на игру, индивид совершает правонарушения — подделка документов, мошенничество, во­ровство или растрата);

А9: подвержение риску значимых отношений, работы, профессиональных и образовательных возможностей из-за азартной игры;

А10: расчет на помощь других в тяжёлой финансовой ситуации, вызванной гемблингом.

Проявления расстройства должны соответствовать пяти критериям и бо­лее, чтобы поставить диагноз «патологический гемблинг».

Клиника, этиология и дифференциальный диагноз, отраженные в МКБ-10 и DSM-IV, в целом совпадают.

Клиника. Характерной чертой является постоянный оптимизм относи­тельно ожидаемого выигрыша и невозможность извлечь уроки из цепи про­шлых проигрышей. Мотивация к азартному поведению, помимо собственно денег, которые время от времени могут выигрываться, поведенчески всегда подкрепляется субэйфорическим ощущением, испытываемым между ставкой и исходом игры. Деньги играют подчиненную роль — игрок будет продолжать игру вне зависимости от размеров и длительности проигрыша. Вовлечённость в азартные игры повышается в периоды стресса; возникающие вследствие это­го проблемы замыкают порочный круг, увеличивая склонность к игре. Сни­жается значимость таких важных физиологических стимулов, как сон, пища и секс. Больные стараются скрыть от окружающих интенсивность своей вовле­ченности в игру. Социальная дезадаптация патологических игроков проявля­ется финансовой несостоятельностью, правонарушениями, мотивированной необходимостью достать деньги для игры или расплатиться с долгами, конф­ликтами с супругом, снижением профессиональной продуктивности. Наибо­лее тяжелыми последствиями являются погружение в криминальную среду и суицидальное поведение.

Искажение мышления (такие, как суеверия, самонадеянность или чувство власти и контроля) часто присутствует у патологических гемблеров. Многие из них верят, что деньги являются и причиной и решением всех их проблем. Патологические гемблеры часто склонны к конкуренции, энергичны, беспо­койны и подвержены скуке. Они могут быть чрезмерно заинтересованы в одобрении другими.

Больные выглядят самоуверенными, независимыми, энергичными и ак­тивно тратят деньги, в особенности в периоды стресса, при наличии очевид­ных тревожно-депрессивных проявлений. Они не пытаются организовать свой бюджет, копить, экономить деньги, предпочитая вначале занимать их, а затем доставать незаконным образом (в основном аферы, хищения). Распространен­ность расстройства в развитых странах составляет предположительно 2—3 % населения, среди больных преобладают лица мужского пола.

Этиология. Предикторами расстройства являются следующие психосо­циальные факторы: утрата родителей в возрасте до 15 лет в результате смер­ти или развода; неадекватный родительский стиль воспитания (безразличие, непоследовательность, чрезмерная строгость); неадекватное отношение к де­ньгам в семье (фетишизация денег или отсутствие планирования бюджета); ситуативная доступность азартных игр для подростка. Также достоверно чаще встречается алкоголизм у родителей больных обоего пола.

Для больных мужского пола характерен эмансипационный конфликт с родителями в подростковом возрасте, в дальнейшем — неприятие автори­тарных фигур. Высокая коморбидность с аффективными расстройствами, а также то, что больные в состоянии абстиненции сохраняют субдепрессивный фон, позволяет предположить, что азартная игра может выступать своего рода антидепрессантом, смягчая дисфорические проявления. Выявлено сходство стереотипов течения расстройства и личностных черт с наблюдаемыми при алкоголизме, однако природа этого сходства неясна.

Дифференциальный диагноз. Обычное социальное участие в азартных играх в отличие от патологического происходит среди друзей и знакомых, ограничено временем и суммой возможного проигрыша. При азартном поведении на фоне маниакального состояния нарушения аффекта и поведения выходят за преде­лы игровой ситуации. Кроме того, аффективные реакции патологического иг­рока, в отличие от маниакального больного, более чётко и адекватно привязаны к выигрышу или проигрышу. Диссоциалыюе расстройство личности помогает отличить свойственная ему более широкая картина агрессивности; если состоя­ние соответствует критериям обоих расстройств, ставятся оба диагноза.

Кулътуралъные и гендерные особенности гемблинга. Существуют культуральные вариации в распространенности и типах гемблинг-активностей (на­пример, петушиные бои или конные скачки). Приблизительно 1—3 % пато­логических гемблеров — женщины. Женщины с таким расстройством более подвержены депрессии и игре с целью избегания проблем. Женщины не пред­ставлены репрезентативно в программах лечения; среди анонимных гембле­ров в США женщин всего 2—4 %. Возможно, это влияние большей стигмы, налагаемой на женщин-гемблеров.

Методы исследования гемблинга. Основным инструментом измерения вовлеченности в гемблинг в зарубежных исследованиях является опросник SOGS (South Oaks Gambling Screen), созданный в 1987 году. SOGS модифи­цировался и изменялся исследователями разных стран для учета националь­ной специфики; был создан опросник SOGS-RA для выявления проблемных и патологических гемблеров среди подростков. Валидность и надёжность SOGS и SOGS-RA проверена исследователями на различных группах.

Существуют также и другие опросники, например «20 вопросов Аноним­ных Гемблеров», MAGS (Massachusetts Gambling Screen), NODS и другие, также основанные на DSM-IV. Наиболее простым инструментом скрининга является опросник Lie/Bet для предварительного исследования, состоящий всего из двух вопросов, сензитивных к основным проблемам патологического гемблинга: «Вы когда-либо лгали важным для вас людям насчет денег, кото­рые Вы потратили на азартную игру?»; «Вы когда-либо чувствовали необхо­димость ставить все больше и больше денег в игре?». Следует заметить, что этот инструмент пригоден для быстрого клинического обследования, но не для исследования распространенности патологического гемблинга в популяции.

  1. Weinstock проверили валидность и надежность метода ретроспективной хронологической шкалы (TLFB — Timeline Followback Method) применитель­но к гемблингу на выборке часто играющих молодых взрослых. TLFB — одна из наиболее широко используемых методик оценки, была изначально разра­ботана для измерения употребления алкоголя. TLFB был приспособлен для исследования других видов аддиктивного поведения (курение, употребление наркотиков и других ПАВ) и показал свою надежность и валидность. Для про­ведения TLFB испытуемые ретроспективно заполняют календарь-ежедневник, указывая частоту и интенсивность целевых поведений. Были выделены семь показателей игрового поведения: тип азартной игры, частота азартной игры, продолжительность азартной игры, «намерение» (сумма, которую игрок был намерен истратить на игру), «риск» (сумма, которую игрок истратил на игру), «выигрыш-проигрыш» и употребление алкоголя во время азартной игры.

Для проведения исследований в России необходимо модифицировать иностранные инструменты исследования вовлечённости в азартные игры, либо создавать принципиально новые и проверять их надежность и валидность.

 

Факторы риска и защитные факторы проблемного и патологического гемблинга.

Распространённость проблемного гемблинга в юношеской популяции в 2 — 4 раза больше, чем во взрослой популяции. К.С. Winters с коллегами исследовали распространенность проблемного гемблинга и факторы риска проблемного гемблинга среди студентов. Было выявлено, что показатели патологической зависимости от азартной игры являются наиболее высокими у молодых мужчин, сообщивших о родительской истории гемблинг-проблем, регулярно (раз в неделю и чаще) принимающих ПАВ и имеющих более низ­кий учебный средний балл. 2,9 % всех участников являлись патологическими гемблерами. Азартная игра, по сообщениям испытуемых, была обычным опы­том, 87 % участвовали в ней, по меньшей мере, однажды за прошедший год.

К.С. Winters и др. провели лонгитюдное исследование, изучая вовлечен­ность в гемблинг и тяжесть гемблинга в течение временного отрезка 8 лет, а также степень, в которой юношеский гемблинг и психосоциальный риск-ста­тус увеличивают вероятность того, что у этих молодых взрослых возникнут проблемы гемблинга. Исследователи выделили в изучаемой когорте две ин­тересующие их группы: группа повышенного риска и группа с большей вовле­ченностью в азартные игры — группа проблемного гемблинга. Лонгитюдная когорта состояла из 305 человек, с которыми проводили телефонные опросы на каждом из трех этапов исследования (в 1990 г.; в 1992 г.; в 1997 — 1998 гг.); средний возраст участников 16 лет; 17,6 лет; 23,8 лет соответственно.

Показатели регулярной азартной игры являлись сравнительно низкими (1 этап — 18 %; 2 этап — 13, 1%; 3 этан — 15,1%), однако показатели по конкретным играм претерпели значительные изменения со временем. На первом этапе «лидером» среди игр являлась игра в карты (51 %), на втором этапе — моментальные лотереи (46 %), на третьем этапе предпочтение отдавалось иг­ровым автоматам (58 %). Показатели гемблинга повышенного риска демонс­трируют существенное увеличение со временем (1 этап — 14,8 %, 2 этап — 12, 1 %, 3 этап — 21 %). Показатели распространённости проблемного гемблинга варьировали в относительно низком диапазоне (1 этап — 2,3 %, 2 этап — 4,3 %, 3 этап — 3,9%). По сравнению с женщинами, мужчины сообщали о большей вовлечённости в определенные игры, и они имели более высокие показатели гемблинга повышенного риска и проблемного гемблинга. Все эти межгендерные различия были статистически значимыми. Анализ результатов исследо­вания позволил выделить факторы риска гемблинга повышенного риска и проблемного гемблинга.

Факторы, значительно связанные с возрастанием вероятности гемблинга повышенного риска в ранней взрослости (по снижению степени значимости): гемблинг повышенного риска в юношеском возрасте, мужской пол, делинквентность, проблемный гемблинг в юношеском возрасте, злоупотребление ПАВ и раннее начало гемблинга.

Факторы, значительно связанные с возрастанием вероятности проблем­ного гемблинга в ранней взрослости (по снижению степени значимости): ро­дительская история гемблинга, проблемный гемблинг в юношестве, мужской пол, гемблинг повышенного риска в юношестве, злоупотребление ПАВ и низ­кая школьная успеваемость.

Два риск-фактора, связанных с группой гемблинга повышенного рис­ка, — раннее начало гемблинга и делинквентность — отражают в большей степени общее девиантное поведение. Два фактора, связанных с группой проблемного гемблинга: родительская гемблинг-история и низкая школьная успеваемость могут иметь больше отношения к специфическим гемблинг-проблемам. Исследователи считают, что группа повышенного риска может иметь тенденцию к более поздним проблемам с азартной игрой, которые яв­ляются вторичными по отношению к более фундаментальной линии делинквентного стиля жизни.

  1. М. Dickson, J. L. Derevensky, R. Gupta выделили следующие факторы риска и защитные факторы:
  2. Биологические/генетические факторы: а) риск-факторы: семейная исто­рия алкоголизма, мужской пол, родительский патологический гемблинг: б) за­щитные факторы: высокий интеллект.
  3. Социальная сфера: а) риск-факторы: бедность, нормативная аномия, расовое неравенство, незаконнорожденность, возможность доступа к местам гемблинга, замена друзей контактами в гемблинг-среде, позитивный медиапортрет проблемного гемблинга; б) защитные факторы: качественная школа, дружная семья, заинтересованные взрослые, соседские связи.
  4. Воспринимаемое окружение: а) риск-факторы: модели девиантного по­ведения, нормативный конфликт с родителями или друзьями; б) защитные факторы: модели обычного поведения, высокий контроль девиантного пове­дения.
  5. Личность: а) риск-факторы: низко оцениваемые жизненные возможнос­ти, низкая самооценка, склонность к риску, депрессия и тревожность, высокая экстраверсия, низкая конформность и самодисциплина, растущая диссоциа­ция во время азартной игры; б) защитные факторы: ценность достижения, цен­ность здоровья, интолерантность к девиациям.
  6. Поведение: а) риск-факторы: проблемное употребление алкоголя, низ­кая школьная успеваемость, недостаточные копинг-навыки, постоянное про­блемное поведение, раннее начало гемблинга; б) защитные факторы: религия, вовлеченность в регулярное посещение школы и клубов по интересам.

Этиологические модели подчёркивают сложное взаимодействие гене­тических, биомедицинских и психосоциальных факторов риска и защитных факторов. Стратегия профилактики должна включать и риск-профилактику, и способствовать защитным факторам. Если сила или количество риск-фак­торов перевешивает влияние защитных факторов, вероятность неблагопри­ятных результатов растёт. Так, влияние позитивного школьного опыта может вести к уменьшению влияния семейного конфликта, которое, в свою очередь, уменьшает связь между семейным конфликтом и количеством проблемного поведения (патологический гемблинг, алкоголь, наркотики, суицид, делинк­вентность).

 

Когнитивная сфера лиц с зависимостью от азартных игр.

Патологическим игрокам свойственны когнитивные искажения. Магичес­кое мышление игрока может проявляться в определённых ритуалах, которые необходимо провести, чтобы выиграть; наличии любимого стола или автомата. Гемблеры считают простейшую игру на игровом автомате игрой, требующей навыков. Верят в удачу, в «систему», разработанную ими самими или позаимс­твованную у кого-либо.

Одно из самых серьезных заблуждений игроков — считать вероятностную азартную игру способом зарабатывания денег. Игроку присуще убеждение, что можно не работая, лишь при наличии удачи получить деньги. Возможно, российский менталитет играет зловещую роль в быстром распространении гемблинга. В социуме формируются жизненные стратегии, в которых целеуст­ремленный труд и вообще всякое усилие являются отрицательными ценностя­ми, ассоциируясь с принуждением, неуспехом, позором. Однако и в протес­тантской культуре (например, в США), где велика значимость и самоценность труда, распространенность гемблинга все же является высокой.

В когнитивной сфере проблемных и патологических гемблеров, вероят­но, нарушен антиципационный компонент. Игроки либо не делают прогнозов относительно последствий игрового поведения, либо делают их некоррект­но. Часто проблемным и патологическим гемблерам свойственна установка, что деньги являются и причиной и решением их проблем. В исследовании D. С. Hodgins и N. el-Guebaly отмечено превалирование когнитивных факто­ров над эмоциональными во влиянии на рецидив азартной игры. Наиболее частый фактор — оптимистичные мысли о выигрыше (чувство удачи и вера в то, что выигрыш возможен) — 23 % рецидивов и потребность «сделать деньги» из-за финансового давления или желания отыграться — 17 % рецидивов. Оба фактора связаны с финансовыми проблемами и часто являются целью когнитивно-бихевиоральных подходов в лечении. Третья категория связана с неструктурированным временем или скукой — 13 %.

По результатам исследования R.A. McCormick и J.I. Taber, среди патоло­гических игроков существует тенденция приписывать результаты событий внутренним, устойчивым и глобальным причинам. Было выявлено поло­жительное отношение между степенью депрессии и тенденцией приписывать отрицательным событиям внутренние, глобальные и устойчивые причины. Результаты исследования показывают, что степень вовлечённости в азартную игру до лечения и атрибутивный стиль влияют на прогнозирование тяжести рецидива гемблинга в течение полугода после лечения.

Патологическому игроку свойственно убеждение о том, что он может каким-то образом контролировать ход и результат игры. Существует три смысла слова «контроль» в азартной игре. Во-первых, есть адаптивное значение контроля: играть ли, и когда играть на деньги и сколько тратить. Во-вторых, «контроль» может использоваться как иллюзия контроля — суеверное поведение, попытки влиять на выигрыш в азартной игре. И есть третье значение, в котором «конт­роль» используется относительно гемблинга: некоторые игроки сообщают, что азартная игра — это средство контролировать свою жизнь или финансы. Играть на деньги и сколько тратить на азартную игру — это, по сути, единственный эле­мент азартной игры, который потенциально может быть полностью под контро­лем игрока. Внутренний локус контроля относительно азартной игры связан с беспроблемным гемблингом. Азартная игра изобилует примерами ситуаций, не поддающихся контролю. Способность управлять выигрышем или ограничена, или её нет совсем, как в вероятностных играх типа лотерей. Индивиды могут реалистично полагать, что они не имеют никакого контроля над ситуациями, не поддающимися контролю, что ведет их к отказу от игры или изменению страте­гии. У тех, кто придерживается иллюзии контроля над выигрышем, на рацио­нальность процесса принятия решения влияют когнитивные искажения.

  1. M. Moore и К. Ohtsuka провели исследование оценки связи между диа­пазоном убеждений о контроле и проблемным гемблингом среди молодых людей от 14 до 25 лет. Также исследовалась роль убеждений о контроле в прогнозировании частоты гемблинга. В исследовании 3,8 % выборки состав­ляли патологические гемблеры; у 10,8 % выборки был обнаружены умерен­ные проблемы с гемблингом. Выяснилось, что значительная часть испытуе­мых придерживалась иллюзии контроля над выигрышем, полагая, что они способны повлиять, чтобы выпали «счастливые» номера, а концентрация или позитивное мышление могут повысить их шансы на выигрыш. Эти убежде­ния более свойственны подросткам и мужчинам. Они с большей вероятностью считали нужду в деньгах причиной азартной игры и были менее «циничны» относительно выигрыша. Около 2/3 испытуемых полагало, что они имеют ра­циональный контроль над азартной игрой, то есть могут остановиться и начать игру по своему желанию и придерживаться бюджета. Показатель «циничного» отношения к выигрышу был весьма высок, особенно среди женщин и старших подростков. Молодые мужчины были весьма наивными в смысле наличия не­сбыточных представлений о шансах на выигрыш и их влияния на получение выигрыша. Это отражено в их более высокой частоте азартной игры и намного более высоких показателях проблемного гемблинга, чем у женщин.

Частота гемблинга и проблемный гемблинг у мужчин и женщин были связаны с тремя факторами: «Иллюзия контроля», «Нужда в деньгах» и «Вера в «системы». Связи этих убеждений с проблемным гемблингом были намного более сильны, чем с частотой гемблинга. Эти комплексы убеждений также находились в сильной взаимосвязи друг с другом. Более рациональная убеждённость в контроле над гемблингом и «циничное» отношение к выиг­рышу были слабо связаны друг с другом и негативно связаны с проблемным гемблингом только для молодых женщин. «Циничное» отношение к выигры­шу имело отрицательное отношение к частоте азартной игры только у муж­чин. Те, кто играет больше (и женщины, и мужчины), убеждены, что больше контролируют гемблинг. Иррациональная вера поддерживает увеличение азартной игры и является сильным фактором риска проблемного гемблинга, особенно в том случае, когда рациональный контроль слаб. Здоровый и реа­листичный «цинизм» насчет выигрыша является очень хорошим защитным фактором, хотя он работает различно для мужчин и для женщин. Внутренний локус контроля относительно гемблинга был связан с большей частотой гем­блинга для обоих полов в этом исследовании. Этот результат может отражать низкий уровень приверженности гемблингу большинства испытуемых, так что они действительно не имеют достаточно опыта, чтобы знать, являются ли их механизмы контроля адекватными. Самые серьёзные результаты ис­следования касаются комплекса иррациональных убеждений, которые связа­ны с азартной игрой для обоих полов. Иллюзия контроля, нужда в деньгах, вера в «системы» — факторы взаимосвязанного комплекса, в котором каждый фактор является предиктором проблемного гемблинга, и в меньшей степени частоты гемблинга.

Приписывание контроля над вероятностными событиями — ключ к пони­манию гемблинга. Людям очень трудно принять вероятностный, случайный характер многих событий, и они отказываются исключить роль навыка.

 

Мотивация лиц с игровой зависимостью.

У патологического игрока происходит искажение иерархии мотивов — из­начальный мотив развлечения, проведения досуга, реализации азарта заменя­ется мотивом навязчивой необходимости играть в азартную игру; происходит сдвиг мотива на цель.

Как отмечено выше, для многих мотивом служит возможность получить деньги в случае выигрыша, решить свои финансовые проблемы. Индивид с преобладающей стратегией избегающего копинга использует игру в качестве «убежища», отвлечения от своих проблем или скуки, внутренней пустоты. Для многих игроков важно испытать волнение, удовлетворить «жажду острых ощу­щений». Обычная, рутинная жизнь предоставляет не так много возможностей рискнуть, испытать азарт, а в гемблинге игрок сам создает такую ситуацию уже самим фактом участия в игре; причём эта ситуация субъективно быстро обра­тима, то есть при наличии самоконтроля можно прекратить играть — для этого достаточно просто не делать очередную ставку. Игрок считает (как правило, ошибочно), что он может выйти из игры в любой момент. Такое возможно не во всех ситуациях высокого риска. Думается, игроков часто привлекает имен­но участие в ситуации «контролируемого» риска. В этом, возможно, состоит сходство игроков с людьми, также стремящимися к риску (высокорискованные спорт или профессия), и отличие от ПАВ-аддиктов, в систему мотивации которых вряд ли входит риск.

Sagristano, Trope & Liberman, исследуя влияние времени на субъективную значимость величины выигрыша, и вероятности выигрыша выяснили, что в принятии решений об играх в будущем (через 2—3 месяца) игроки более мо­тивированы игрой с большим выигрышем, даже если вероятность выигрыша будет низкой; принимая решение о игре в настоящем времени, игроки, скорее всего предпочтут игру с высокой вероятностью выигрыша, даже если выиг­рыш будет небольшим. Например, выбирая лотерею из тех, розыгрыш кото­рых состоится через 2—3 месяца, индивид более вероятно купит билет лотереи с крупным призом, даже если вероятность выиграть очень мала. Покупая би­лет моментальной лотереи, игрок рассчитывает на большую вероятность вы­игрыша, хотя бы и мелкого приза.

Вследствие когнитивных искажений, иллюзии контроля над выигрышем игроков привлекает ощущение всемогущества, которое дает выигрыш. Наблюдение за ситуацией, когда выигрывает другой человек, также дополнительно мотивирует игрока.

 

Эмоциональная сфера лиц с игровой зависимостью.

Игроки сообщают, что испытывают сильное чувство вины после проигры­ша, после выигрыша ощущают себя всесильными, всемогущими. Многие игро­ки часто испытывают состояние скуки, рутины повседневной жизни. Вероят­но, проблемным и патологическим гемблерам присуща низкая толерантность к скуке, стремление к сильным эмоциям, которые им позволяет испытать игра. В азартной игре эмоции игрока представляют собой повторение циклов «на­пряжение (в процессе ожидания результатов игры) — разрядка (при получе­нии результатов игры)». В копинг-репертуаре проблемных и патологических гемблеров преобладает копинг, нацеленный на эмоции. Компульсивный игрок чувствует эмоциональный комфорт, только находясь в игре. Некоторые авто­ры говорят о трудности в идентификации и описании гемблерами собствен­ных чувств; о трудности в различении чувств и телесных ощущений, то есть о признаках алекситимии. Многие исследователи сообщают о депрессии и тревожности патологических игроков.

В отличие от лиц с ПАВ-аддикциями, патологические игроки подвержены азартной игре, находясь не только в негативном, но и в позитивном настро­ении, что было отмечено в исследовании D.C. Hodgins и N.el-Guebaly, кото­рые исследовали факторы, вызывающие рецидив у патологических игроков. Результаты исследования показывают, что у женщин негативное настроение является одной из основных причин рецидивов, а мужчины с большей веро­ятностью сообщали о скуке, неструктурированном времени и нужде в деньгах. Негативные эмоции женщин-игроков включали гнев, фрустрацию, тревогу, одиночество, вину; негативные ситуации включали чувство «необходимос­ти избегания» проблем с детьми, трудностей на работе и т. д. Есть некоторые свидетельства того, что женщины — патологические гемблеры более вероятно страдают коморбидными расстройствами настроения, чем мужчины.

В исследовании канадских ученых рассматривалась гармоничная и обсессивная страсть к гемблингу. Когда привычка играть перерастает в сверхценное увлечение азартными играми, можно говорить о том, что формируется обсессивная страсть к игре. Результаты исследования показали, что обсессивная страсть к азартной игре связана с проблемным гемблингом и с его негатив­ными последствиями (тревога и чувство вины, низкий уровень концентрации, позитивных эмоций).

Патологические игроки в процессе игры периодически испытывают со­стояние диссоциации. Диссоциация представляет собой состояние, характе­ризующееся внезапным, временным нарушением нормально интегрирован­ных функций сознания, осознания подлинности своего эго или моторного поведения, в результате которого определённая часть этих функций утрачи­вается. Диссоциация является защитным механизмом: игрок разрушает со­знание, и этим способом борется с эмоциональным конфликтом или внешним стрессом.

 

Волевая регуляция, внимание и память лиц с игровой зависимостью.

Проблемным и патологическим игрокам свойственна слабость волевой регуляции: они часто не в состоянии прекратить игру, хотя многие из них оши­бочно полагают, что контролируют количество азартной игры и могут придер­живаться бюджета.

В некоторых исследованиях отмечается, что патологические игроки ха­рактеризуются наличием синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), то есть невозможностью сосредоточиться на каком-либо одном сти­муле, отвлекаемостью на другие, новые стимулы.

Гемблеры обычно хорошо помнят выигрыши, но забывают о проигрышах. В беседе игроки уточняют, что особенно ярко запоминаются выигрыши с не­ким «магическим» компонентом, когда как будто кто-то подсказывает, какой автомат выбрать, на какое число сделать ставку.

 

Индивидуально-психологические характеристики лиц с игровой зависи­мостью.

Большинству проблемных и патологических игроков свойственны глу­бинная неуверенность в себе, низкое самоуважение. При этом компенсаторно они ощущают потребность ощущать себя значимыми, всемогущими. Некото­рые исследователи считают, что игроки испытывают враждебное отношение к реальности. Они тратят много времени на фантазирование о том, какие вели­кие и прекрасные дела будут ими совершены после большого выигрыша, и ри­суют в воображении картины приятной легкой жизни на огромные деньги, полученные благодаря игре по особой «системе».

Уход от реальности в мир фантазий, в мир игры, говорит о личностной незрелости патологических игроков. Многие из «Анонимных игроков» при­знают, что прежде не желали взрослеть; они перекладывают с себя ответствен­ность, и это стремление избежать ответственности в итоге становится навязчи­вой идеей. Психодинамическая концепция расстройства исходит из того, что за нелогичной постоянной уверенностью больного в выигрыше скрываются инфантильные фантазии всемогущества, ожидание неограниченного удов­летворения своих желаний. Постоянное возвращение к игре означает протест, бессознательно-агрессивное отношение к реальной действительности, не же­лающей подчиняться этим фантазиям. При этом проигрыш не возвращает к реальности, а наоборот, бессознательно воспринимается как неправомерный отказ в удовлетворении желания и обоснованный повод для протеста, т. е. очередной ставки. При наличии глубинной неуверенности в себе и зависимых черт личности существенную роль в поддержании патологического влечения может играть неосознаваемое снятие с себя ответственности с возложением её на фортуну.

Часто патологический гемблинг коморбиден с нарциссическим, анти­социальным или зависимым личностными расстройствами. Компульсивное поведение игрока во многом схоже с поведением обсессивно-компульсивной личности; поведение и тех и других имеет характер ритуала или компульсии. Наибольшее значение для них имеют такие защиты, как «уничтожение сде­ланного», «фантазии о всемогущественном контроле», «реактивное образо­вание», «репрессия», «отрицание». У игрока превалируют постоянные обсессивные мысли о прошлых и будущих играх; патологический гемблер играет компульсивно, его действиям присущ некий автоматизм; его поведение можно охарактеризовать как ритуализованный процесс.

Самооценка патологических игроков неустойчива, она часто зависит от результатов азартной игры. Существует мнение, что компульсивные игроки подсознательно желают проигрывать, чтобы этим себя наказывать. По клас­сификации DSM-IV патологический гемблинг относят к расстройствам кон­троля импульсов. «Импульс часто характеризуется такими свойствами, как поспешность, необдуманность и порывистость.

Обычно имеет место компромисс побуждений, борьба мотивов между удовлетворением потребности в удовольствии и наказанием. Например, позор, которому подвергается патологический игрок, или его денежные затруднения в связи с долгами. Как показывают повторные эпизодические импульсы, зна­ние о прошлой вине и боли может явиться подкреплением такого поведения. Действительно, в некоторых случаях потребность в наказании предшествует импульсу».

Патологическим игрокам свойственны эмоциональная уязвимость, низкая толерантность к фрустрации, неадекватность копинг-стратегий. В результате стресса индивид использует те или иные копинг-стратегии. Использование эффективного копинга ведет к положительным последствиям, использование неэффективного копинга или дефицит копинг-навыков может вести к аддиктивному поведению, в том числе и к патологической азартной игре. Вовлече­ние в азартную игру часто вызывается «спусковым крючком», который может быть внутренним (беспокойство, скука и т. д.) или внешним (ссора с супругом и т. д.). После когнитивной обработки это триггерное событие вызывает нега­тивные эмоции, и индивид выбирает копинг-стратегию, чтобы справиться с этими нежелательными чувствами. Использование неэффективного копинга может вести к дальнейшим отрицательным чувствам к себе в течение после­дующего стресса и к циклу, в котором человек играет в азартные игры в по­пытке избежать негативных чувств. Напротив, использование эффективного копинга может вести к положительным эмоциям и здоровой адаптации. Па­тологические игроки часто проявляют трудности в управлении импульсами, неспособность жить в настоящем и другие признаки импульсивности. Им­пульсивные люди могут вести себя с недостатком ограничения или рефлексии и менее вероятно, что они будут использовать планирование и другие формы адаптивного копинга.

О. R. Lightsey и С. D. Hulsey провели исследование, с целью выяснить, уменьшают ли у игроков копинг-стили связь между: а) импульсивностью и стрессом; б) стрессом и гемблинг-поведением, и проверили, являются ли более склонными к азартной игре импульсивные индивиды, использующие избега­ющий или эмоциональный копинг в условиях стресса. Результаты исследо­вания показали, что у участников-мужчин копинг, нацеленный на задачу, был обратно пропорционально связан с проблемным гемблингом, а эмоциональ­ный копинг был положительно связан с проблемным гемблингом. Избегаю­щий копинг не имел, однако, связи с проблемным гемблингом. У испытуемых мужчин импульсивность, но не стресс была значительно связана с проблем­ным гемблингом. Для более высокого уровня копинга, ориентированного на задачу, и низкого уровня эмоционального копинга импульсивность имела более слабую значимость для гемблинга. Ни импульсивность, ни стресс, ни стиль копинга не были связаны с гемблингом среди женщин. В противовес ре­зультатам мужчин стресс был положительно связан и с импульсивностью и с эмоциональным копингом у женщин-испытуемых

У индивидов с высокой импульсивностью высокий уровень копинга, ори­ентированного на задачу, и низкий уровень эмоционального копинга прогно­зируют меньший показатель азартной игры. Среди индивидов с низкой им­пульсивностью высокий уровень эмоционального копинга и высокий уровень стресса являлись более сильными предикторами гемблинга, чем для индиви­дов с высокой импульсивностью.

В процессе развития расстройства происходит деградация личности па­тологического игрока. Главным мотивом становится азартная игра, сужается круг интересов. Игрок отдаляется от близких, теряет интерес к работе. Регресс проявляется иногда даже в выборе вида азартной игры — от более сложных карточных игр, в которых кроме вероятности играют роль навык и интеллект, гемблер переходит к наипростейшему виду азартной игры, не требующему ка­ких-либо интеллектуальных усилий — игровому автомату.

Большинство исследователей считает, что нет преобладания распростра­ненности гемблинга в той или иной расе, а проблемный игрок может прина­длежать любому социальному классу. Однако некоторые ученые считают, что в целом более подвержены гемблинг-аддикции лица с доходом ниже среднего уровня. Проблемные и патологические игроки чаще всего вырастают в се­мьях родителей с игровой аддикцией и другими зависимостями. Российские клиницисты отмечают, что среди 83 зависимых игроков, находившихся на ле­чении, имели наследственную отягощенность алкоголизмом и наркоманией 44,1%.» Наибольшая вероятность стать проблемным и патологическим гемблером у тех, кто начал играть в юношеском возрасте, что обосновывает важ­ность профилактики юношеского гемблинга.

В большинстве своём зависимые игроки одиноки. Возможно, одиночес­тво является не причиной, а следствием гемблинга. Около половины гемблеров имеют историю злоупотребления алкоголем или наркотиками.

С целью получения денег на игру гемблеры могут подделывать докумен­ты, воровать, использовать деньги, предназначенные на расходы их семей. Обычно их преступные действия не носят характера насилия; это подлоги, растраты или мошенничество. В силу этих причин игрокам приходится лгать кредиторам, коллегам и близким. При этом осознанным намерением являет­ся желание вернуть деньги и отдать долги. Осложнениями, которые обычно наблюдаются при этом, являются охлаждение к родным и отчуждение знако­мых, утрата всего, что достигнуто в жизни, суицидальные попытки, тюремное заключение.

В зарубежных исследованиях были определены следующие основные факторы риска возникновения патологического гемблинга: родительская ис­тория гемблинг-зависимости; мужской пол; более частый, чем еженедельный, прием ПАВ; проблемный гемблинг и гемблинг повышенного риска в юношес­тве. Проблемы родителей с азартной игрой являются серьезным фактором риска для возникновения гемблинг-аддикции у их детей. Выделяют и такие «семейные» предикторы расстройства, как неадекватный родительский стиль воспитания и неадекватное отношение к деньгам в семье (от фетишизации де­нег до отсутствия планирования бюджета).

В.Д. Менделевич полагает, что основой игровой зависимости является «феномен жажды острых ощущений» и, как следствие, высокой степени риска, игры «на грани фола», когда за секунду можно потерять всё или приобрести «весь мир».

Отмечают такие особенности патологических игроков: трудность в иден­тификации и описании собственных чувств; трудность в проведении различий между чувствами и телесными ощущениями; снижение способности к симво­лизации, о чем свидетельствует бедность фантазии и других проявлений во­ображения; фокусирование в большей степени на внешних событиях, чем на внутренних переживаниях.

Вермсер считает, что азартная игра, как и другие аддикции использует­ся для избавления от переполняющих человека эмоций. При этом просматри­вается некоторая связь между значимым чувством и предпочитаемым видом зависимости. Например, некоторые игроки говорят, что играют только тогда, когда сильно раздражены, что игра действует на них успокаивающе. Вермсер отмечает, что понятие «адликтивное поведение» является синонимом тяжелой компульсивности, проявляясь в ненасытности, автоматичности и бесконечной повторяемости, и приводя к тяжелым и разрушительным последствиям для аддикта.

Итак, на сегодняшний день не существует единой точки зрения на то, ка­кие черты присущи патологическим гемблерам, как возникает и развивается зависимость от азартных игр. Нуждаются в исследовании социальные и пси­хологические факторы риска возникновения патологической зависимости, а также особенности подходов к терапии.

 

Библиография

  1. Анонимные игроки. Международный комитет по обслуживанию ЛИ. — Лос-Анджелес, Калифорния, 1998.
  2. Братусь B.C. Аномалии личности. — M., 1988.
  3. Дудко Т. H., Котельникова Л. А. Формирование зависимости от азартных игр у молоде­жи и лиц зрелого возраста // http://www.rarib.ru/pages.cfm?f=actions/igromania/dudko
  4. Каплан, Сэдок. Клиническая психиатрия. — М, 2002.
  5. Менделевич В. Д. Психология девиантного поведения. — М., 2001.
  6. Ожегов С. И. Словарь русского языка. — М., 2003.
  7. Попов Ю. В.. Вид В. Д. Современная клиническая психиатрия. — М., 1997.
  8. Психологические аспекты зависимостей / Под ред. А. Ш. Тхостова и С. П. Елшанского. — М., 2005.
  9. Психология и лечение зависимого поведения / Под ред. С. Даулинга. — М., 2000.
  10. Blaszczynski A. Pathways to pathological gambling: identifying typologies. http://www.camh.net/egambling/
  11. Blaszczynski A. Pathways to pathological gambling: identifying typologies. www.camh.net/egambling.
  12. Carlson М., Moor Т. Adolescent Gambling in Oregon // http://www.gamblingaddiction.org/adolescent/CHAPTER1.htm
  13. Chambers R. A., Potenza М. N. Neurodevelopment, impulsivity, and adolescent gambling //Journal of gambling Studies. Vol. 19. — 2003. — No. 1.
  14. Dickson L. M., Derevensky J. L., Gupta R. The Prevention of gambling problems in youth: a conceptual framework //Journal of gambling Studies. Vol. 18. — 2002. — No. 2.
  15. Dunstan R. Gambling in California // http://www.library.ca.gov/CRB/97/03/Chapt8.html
  16. Hodgins D. C., el-Guebaly N. Retrospective and prospective reports of precipitants to relapse in pathological gambling //Journal of consulting and clinical psychology. Vol. 72. -2004.-№. l.-C. 72-80.
  17. Pasternak A., Fleming М. Prevalence of Gambling Disorders in a Primary Care Setting //http://archfami.ama-assn.org/cgi/content/full/8/6/515
  18. Pathological Gambling / A Critical Review / National Academy Press http://books.nap.edu/openbook.php?isbn=0309065712&page=R1
  19. Lightsey O. R., Hukey C. D. Impulsivity, Coping, Stress, and Problem Gambling Among University Students //Journal of Counseling Psychology. — 2002. — No. 2. — C. 202-211.
  20. McCormick R., Taber J. Attributional Style in Patological Gamblers in Treatment //Journal of Abnormal Psychology. — 1988. — No. 3. — C. 368-370.
  21. Moore S., Ohtsuka K. Beliefs about Control Over Gambling Among Young People, and Their Relation to Problem Gambling // Psychology of Addictive Behaviors. — 1999.s No 4 -C. 339 — 347.
  22. Pathological Gambling / A Critical Review / National Academy Press http://books.nap.edu/openbook.php?isbn=0309065712&page=R1
  23. Ratelle C, Vallerand R.J., Mageou G. A., Rousseau F. L., Provencher P. When Passion leads to Problematic Outcomes: a look at gambling //Journal of gambling Studies, Vol. 20. -2004. — №. 2.
  24. The South Oaks Gambling Screen // http://www.gov.ns.ca/health/gambling/IsThereAProblem/SouthOaks
  25. Sagristano М., Trope Y.. Liberman N. Time-Dependent Gambling. Odds Now, Money Later //Journal of Experimental Psychology. — 2002. — No. 3. — C. 364-376.
  26. Winters К., Bengstone P., Dorr D., Stinchfield R. Prevalence and risk Factors of Problem Gambling Among College Students // Psychology of Addictive Behaviors. — 1998. — No 2. -C. 127-135.
  27. Winters К., Bengstone P., Dorr D., Stinchfield R. Prevalence and risk Factors of Problem Gambling Among College Students // Psychology of Addictive Behaviors. -1998 -№2 -P. 127-135.
  28. Winters К. С., Kushner М. С. Treatment issues pertaining to pathological gamblers with a comorbid disorder //Journal of gambling Studies, Vol. 19. — 2003. — No. 3.
  29. Winters K. Stinchfield R., Botzet A., Anderson N. A Prospective Study of Youth Gambling Behaviors // Psychology of Addictive Behaviors. — 2002. — №. 1. — C. 3-9.
  30. Unwin В., Davis М., De Leeuw J.В. Pathologic Gambling // http://www.aafr.org/afp/20000201/741%20.html

 

Источник: https://elibrary.ru/item.asp?id=23026043

 

 

Другие статьи из раздела Научные статьи по аддиктологии по ссылке: http://www.uipa.com.ua/science-articles/

 

 

Лечение игромании (г. Киев)

 

 

Similar Articles

Концепция леч... Био-психо-социальный подход в лечении наркомании, алкоголизма, игромании. Этапы лечения наркоманий. Понятие лечения и выздоровления. Первые шаги в лечении зависимостей.   Био-психо-социальная концепция лечения наркомании, алкоголизма и других
Работа с зави... Украинский институт практической аддиктологии приглашает на теоретико-практический семинар «Работа с зависимым мышлением» Киев, 11.10.2019 Тренер: Денис Старков, практический психолог, мастер социальной работы, обучающий тренер и супервизор УИПА
Стеценко — ... Автор этой книги, практикующий врач-нарколог, с большим опытом работы, попытался рассказать некоторые общие правила, пользуясь которыми, больным удавалось получить трезвость. Книга будет полезна и тем, что участвует
Психогенные ф... Старков Д. Ю., младший научный сотрудник лаборатории психологии социально дезадаптированных несовершеннолетних Института психологии имени Г. С. Костюка НАПН Украины.   Актуальность. Патологическое влечение (ПВ) к употреблению психотропных веществ
Книга Мендель... Научно-популярная противоалкогольная книга, предназначенная для школьников. Кроме вполне тривиальных физиологических и химических сведений в книге есть и нечто интересное — полная, подробная и достовреная статистика потребления алкоголя
Архив прошедш...     Обучающий мини-семинар для консультантов по хим. завис. Виды отрицания и способы работы с ними Киев,13.09.2019 Отрицание проблем своего употребления является неотъемлемым симптомом зависимости. Некоторые специалисты
Психотерапия ...   Теоретико-практический семинар «Психотерапия гэмблинга» Киев, 13-14.04.2019 Тренер: Денис Старков, практический психолог, мастер социальной работы, обучающий тренер УИПА, UNRATA www.starkov.kiev.ua Описание:  Семинар посвящен принципам построения индивидуальной психотерапии
Петр Дмитриев... Слабости, пристрастия, дурные привычки – каждому из нас есть что за собой вспомнить. При этом, мы уверены, что по-настоящему болезненную зависимость вызывают лишь наркотики, алкоголь или азартные
Роли алкоголи... The roles of the alcoholic and drug addict in the family Alcoholism and drug addiction as a family disease. Secondary family benefits from consumption. Family roles of
Основы семейн... Теоретико-практический семинар Основы семейного консультирования при работе с зависимостями Киев, 22.02.2019 Тренер: Денис Старков — практический психолог, мастер социальной работы, обучающий тренер УИПА, UNRATA www.starkov.kiev.ua   Описание: На

Leave a Reply

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *